15.02.2018

Знак Скорины

Знак Франциска Скорины — Солнце, поглощающее Луну, — не дает покоя исследователям. Что он может означать? Версий несколько, к единому мнению ученые не пришли до сих пор. Живущий в чешском городе Оломоуц белорусский историк-любитель Сергей Кныревич, который в прошлом году обнаружил в архиве чешского городка Йиндржихув Градец документы, связанные с сыном Франциска Скорины Симеоном Русом, взволнован: «Кажется, я раскрыл значение скориновского знака!» 500-летие белорусского книгопечатания мы отпраздновали, но интерес к теме не пропал ни у него, ни у других исследователей. И вот в пражской кофейне мы удивляем посетителей разложенными по столу репродукциями средневековых книжных гравюр и вспоминаем самые распространенные версии, объясняющие значение знаменитого знака.

Кныревич загибает пальцы: «У Немировского есть версия, что это издательский знак Скорины». Евгений Немировский — один из важнейших авторитетов скориноведения, доктор наук, профессор, дело всей жизни которого — изучение истории русского и европейского книгопечатания. Впервые издательский знак (или издательскую марку) применили в «Майнцской псалтыри» (1457 год) Петер Шеффер и Иоганн Фуст. В 1502 году самый знаменитый венецианский издатель того времени Альд Мануций начал метить свои книги изображением дельфина, обвивающего якорь. Так что начавший печатать книги в 1517 году Франциск Скорина с концепцией издательского знака был, конечно, знаком. Но его Солнце, поглощающее Луну, появляется порой в самых неожиданных местах гравюр, где, кажется, издательскому знаку не место. И как это объяснить?

По другой версии, этот знак указывает на затмение Солнца, которое произошло в год рождения Франциска Скорины, и таким образом символизирует дату его рождения. Слишком эгоистично, кажется нам.

Есть версия, которая озвучивается в недавно вышедшей книге Алексея Шаланды «Код Францiшка Скарыны», о том, что изображение Солнца и Луны — герб первопечатника. Геральдическая версия не нова, но, как считает Сергей Кныревич, недостаточно убедительна. По той же причине, что и издательский знак: в очень неожиданных местах появляется. Рассматриваем скориновскую гравюру «Люди Израилевы около храма» (Книга Числа): идет войско со знаменами и хоругвями, а впереди — скориновские Солнце и Луна. «Вот если считать это гербом, почему он помещен именно здесь? Почему впереди, почему на уровне вельмож, королей и Папы Римского?» И хотя наш Франциск понимал значение своей издательской деятельности, но, думаем мы, вряд ли стал бы печатать свой герб на уровне Папы Римского. Менталитет в то время был другим. А менталитет времени для понимания скориновской деятельности — штука исключительно важная.

«Какие еще версии есть?» — спрашивает Сергей Кныревич. Я вспоминаю разговор с известным скориноведом, доктором исторических наук, главным научным сотрудником Института истории НАН Беларуси Георгием Голенченко. Для книги «Исторические прогулки с Франциском Скориной» он дал мне большое интервью, в котором среди прочего говорил и о Солнце с Луной. «Это популярные знаки, в значительной степени мифические, и в размежеванном варианте встречаются во многих европейских изданиях. Это и «Всемирная хроника» Шеделя (ее еще называют «Нюрнбергской хроникой». — И.П.). Между прочим, некоторыми досками этой Шеделевой типографии пользовался и Франциск Скорина, это уже доказано, — говорил Георгий Яковлевич. И, перейдя к скориновскому знаку: — Я считаю, что тут проглядывает библейская концепция. Все христианские концепции построены на противопоставлении божественного подхода к людям, его рекомендаций, Библии — с одной стороны и дьявольских замыслов — с другой. И тут показано, что, если считать Солнце божественной идеей, оно наплывает на дьявольский мир. Возможно, тут такая концепция. Но она чисто фигуральная, абстрактная, нужно в ней еще покопаться».

Сергей Кныревич, о моем интервью с Георгием Голенченко не знавший, выдвигает версию, которая эту идею — религиозную — развивает. Но для начала раскладывает передо мной веер из средневековых гравюр. Начинаем со знаменитого портрета Франциска Скорины, вокруг которого видим два знака. Белорусский ученый Алексей Шаланда полагает, что это гербы отца и матери первопечатника, а вот профессор из Литвы Сергей Темчин, специалист в области славянского и балто–славянского исторического языкознания, считает, что это религиозные знаки: Голгофский крест и Тау–крест, то есть сочетание знака Святой Троицы и древнего изображения креста. Нам с Кныревичем этот вариант кажется более близким к скориновой реальности. Когда в прошлом году я ездила по городам, связанным с жизнью и деятельностью нашего первопечатника, и встречалась со скориноведами, все они в один голос подчеркивали: Франциск Скорина был человеком исключительно верующим, и это во многом определило характер его деятельности. Профессор венецианского университета Ка–Фоскари, автор монографии «Франтишек Скорина из Полоцка. Жизнь и письма» Александр Наумов говорил: «Скорина очень традиционный, очень верующий человек. Вот нам кажется, что он был гуманист, думал о просвещении народа и так далее. Основная вещь, о которой все тогда думали, так это о спасении — личном и своих близких». О том же говорил в Вильнюсе и профессор Темчин.

Сергей Кныревич, указывая на знаменитый портрет Скорины, продолжает:

— Остается третий символ («Я не сомневаюсь, что этот знак тоже имеет религиозное значение», — говорил мне Темчин.). Когда я начал этим заниматься, посмотрел, где эти символы, особенно Солнце, использовались. Распечатал все изображения из скориновой Библии, пронумеровал и начал смотреть, где этот символ применяется. Я изучал книги современников Скорины, какую они применяют символику. Я пытался смотреть на них глазами человека, жившего в то время. Символика, которую Франциск использовал, должна была быть понятна для простых людей и связана с Библией.

— Сами по себе знаки Солнца и Луны были очень распространены во времена Скорины, — говорю я. — Принципиальное отличие его изображения в том, что он их совместил. Что это означает?

— Я считаю, что это графическая интерпретация Иисуса Христа и Девы Марии. И это оригинальное изображение, придуманное Франциском Скориной. Этот знак символизирует Иисуса Христа и Деву Марию вместе.

— Хорошая версия, — говорю я.

— Я считаю, она логичная. В любом костеле в главном алтаре увидите Солнце и сокращение IHS (Iesus Hominum Salvator — Иисус, спаситель человечества), там эти знаки используются до сих пор. Даже Папа Римский использует этот знак в своей геральдике. У Франциска Скорины Солнце — Иисус Христос, Дева Мария — Месяц. Вот, например, Солнце и Луна в изданной в 1502 году книге Preparamentum saluberrimu. Здесь под Солнцем написано: IHS. В Средние века Деву Марию достаточно часто изображали стоящей на Луне. Мое объяснение символа Солнце–Луна более универсальное и подходит для всех гравюр, а их более двадцати, которые Скорина разместил в своей Библии. Если принять мою версию, то сразу становится понятно, почему в гравюре «Люди Израилевы около храма» флаг со знаком Солнце–Луна находится во главе людей, идущих к храму: потому что этот флаг — символ Иисуса Христа и Девы Марии. Давайте еще раз под этим углом посмотрим на портрет Скорины. Мы видим там религиозные символы: Голгофский крест, Тау–крест (Святая Троица) и знаки Иисуса Христа и Девы Марии. Добавляем к ним расшифровку надписей «1517» и «Франциск Скорина» и получаем законченное графическое послание, которое белорусский первопечатник адресовал как своим читателям в XVI столетии, так и всем современным белорусам: «В 1517 году Франциск Скорина напечатал для людей посполитых Библию, т. е. книгу об Иисусе Христе и Деве Марии». В более широком смысле знак Скорины можно расшифровать как символ веры или символ Библии.

Я слушаю Сергея Кныревича и думаю: почему до такого объяснения никто до сих пор не додумался? И вспоминаю строчку из Откровения Иоанна Богослова (эту книгу еще называют Апокалипсисом), которую при желании можно использовать для подтверждения этой идеи: «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд». Все сходится? Нам кажется, что да. Для проверки этой гипотезы связываюсь с Сергеем Темчиным, а он мне: «Этот взгляд, хотя и не абсолютно точен, но все же близок к истине и в любом случае заслуживает внимания. Если я правильно помню, раньше такие идеи не высказывались: исследователи нашего времени обычно пытались применять к Скорине современные поведенческие модели, предполагая, что он мог думать только о себе самом или, по крайней мере, о своих друзьях–меценатах. Современному человеку бывает трудно представить, что религиозные люди прошлых веков могли думать о вечном. Ведь сейчас это нетипично, теперь модно подчеркивать собственный вклад во все, что угодно».

Георгий Голенченко, скромно оценивший собственную интерпретацию скориновского знака как «допустимую», рассказывал о градации исторических версий: весьма вероятные, вероятные, маловероятные и допустимые. Как можно оценить предложенную Сергеем Кныревичем интерпретацию скориновского Солнца, поглощающего Луну? Мне она кажется как минимум вероятной. Интересно, как ее воспримет белорусское научное сообщество?

Инесса ПЛЕСКАЧЕВСКАЯ

Источники:

1. sb.by