Территориальная геральдика XV в.

Эмблемы, символы и петровская Россия

Распространение гербов в России историки относят ко времени Петра I, рассматривая их появление как одно из заимствований западноевропейских обычаев^*. Впрочем, почти всегда это положение сопровождается оговоркой, что Петр I застал уже в России гербы и лишь санкционировал это общественное явление^**, вызывавшее его симпатию и поддержку. Не вдаваясь в полемику по поводу данного положения, отмечу только, что сведений о создании дворянских гербов в правление Петра I чрезвычайно мало^***. Говорит сам за себя и тот факт, что в официальном документе Петр I упоминает о дворянских гербах и утверждает принципы их создания только через два десятилетия после своего детального ознакомления с западноевропейским образом жизни. Между тем использование опыта Западной Европы в целом ряде областей русской жизни заметно сразу же по возвращении Петра после первого путешествия за границу. Это касается, например, проведения реформы монетного дела, выпуска памятных медалей, создания коллекций и т. д. Распространенность и популярность в Западной Европе XVII в. эмблем, символов и аллегорий^**** также, видимо, не прошли мимо внимания Петра. И, как свидетельствуют факты, в отличие от индивидуальных гербов символы, эмблемы, аллегорические изображения в целом нe вызывали скептического отношения великого реформатора, а напротив, заслуживали его особого расположения.

^*(Лакиер А. Б. Русская геральдика. СПб., 1855, с. 200; Лукомский В. К., Типолът Н. А. Русская геральдика. Пг., 1915, с. 3.)

^**(Арсенъев Ю. В. Геральдика. М., 1908, с. 293; Филиппов А. Первые шаги в России в XV в. «геральдической науки» и граф Ф. Санти. — В кн.: Древности: Труды имп. Московского археологического общества. М., 1916, т. XXV, с. 1—2.)

^***(В. К. Лукомский называет 6 человек, которым при Петре I были выданы дипломы (с гербами) на почетные титулы из Коллегии иностранных дел (Лукомский В. К. О геральдическом художестве в России. СПб., 1911, с. 30). При аресте в 1727 г. Ф. Санти, который занимался в Герольдмейстерской конторе составлением гербов, в его бумагах вместе с двумястами рисунками территориальных гербов было обнаружено всего лишь 14 рисунков дворянских гербов: «копии с гербов, которые поданы были в прошлых годах при родословных росписях, в том числе вновь сочиненные барона Строганова и Демидова» (ЦГАДА, ф. 286, оп. 2, кн. 39, л. 87). Н. П. Лихачев по поводу возникновения дворянских гербов высказывался следующим образом: «Идея, что у всех дворян должны быть , родовые гербы, утвердилась именно перед Петром Великим, и дворяне кинулись было их сочинять, но были остановлены как раз Петром, которому в этот период было не до гербов. В сущности русской дворянской геральдики не существовало и при Петре» (Лихачев Н. П. Рецензия на кн. Ю. В. Арсеньева «Геральдика». — Известия Русского генеалогического общества, СПб., 1909, вып. 3, с. 367).)

^****(Зарубежная литература, посвященная данной теме, многочисленна. Можно сослаться на одно из последних изданий, в котором приводится обширная библиография вопроса (Schone A. Henkel Arthur und Schone Albrecht. Emblemata. Handbuch zur Sinnbildkunst der XVI—XVII Jahrh. Stuttgart, 1967).)

Если ранние действия Петра в плане использования эмблем, аллегорий и носят, может быть, подражательный характер (например, использование эмблем и девизов, взятых из иностранных изданий, для украшения строившихся в 1696 г. кораблей азовского флота^*, организация под руководством иностранцев торжества по случаю победы под Азовом, когда «везде были видны непонятные для народа эмблемы и аллегории»)^**, то в дальнейшем наблюдается вполне утилитарное использование символов, аллегорий и эмблем в целях пропаганды проводимой государством политики, прославления русского оружия, военной и политической значимости России, в целях воспитания патриотических чувств русских людей и т. д.

^*(Описание изданий гражданской печати, 1708 г. — янв. 1725 г. М.; Л., 1955, с. 529. Петр I принимал личное участие в выборе девизов кораблям и фигур, помещенных на их корме (ЦГАДА, Госархив, разр. IX, отд. 1, оп. 2, ч. II, кн. 40, л. 488).)

^**(Ровинский Д. А. Обозрение иконописания в России до конца XVII в.: Описание фейерверков и иллюминаций. СПб., 1903, с. 179.)

Именно подобным пониманием роли символов объясняется стремление Петра I познакомить с ними русское общество. Одновременно растолковывались смысл и значение символов и аллегорий. Уже при триумфальном въезде царя в Москву 1696 г. аллегорические картины и надписи, гласившие о победе Константина Великого над Максенцием, о подвигах Геркулеса и Марса, сопровождались вполне реалистическим изображением того, «как что было под Азовом»^*. В книге «Торжественная врата, вводящая в храм безсмертныя славы... царя и великаго князя... Петра Алексиевича», выпущенной в ноябре 1703 г. по поводу торжественного вступления царя с возвращавшимися из Петербурга войсками в Москву, где были построены по этому поводу трое триумфальных ворот, были объяснены аллегорические картины, их украшавшие. Предполагают, что Петр I лично вносил коррективы в книгу^**. Фейерверк 1 января 1710 г. по случаю победы под Полтавой также сопровождали объяснительные надписи: «А. Гора каменная, являющая Швецкое государство. В. Лев, выходящий из-за оной горы, являет армию швецкую...»^***. Подобную задачу преследовал и выпуск в 1705 г. (наряду с такими изданиями, как «Букварь», «Арифметика» Магницкого, «Новая чертежная книга») книги «Символы и емблемата», в которой на нескольких языках, в том числе и на русском, давалось толкование символов и эмблем^****. Книга была издана большим тиражом — 755 экземпляров^*****.

^*(Ровинский Д. А. Обозрение иконописания в России до конца XVII в.: Описание фейерверков и иллюминаций. СПб., 1903, с. 180.)

^**(Письма и бумаги императора Петра Великого. СПб., 1889, т. II, с. 696. (Далее: Письма и бумаги). Письмо Петра к графу Ф. А. Головину 10 декабря 1703 г. (Там же, №609).)

^***(Ровинский Д. А. Указ. соч., с. 186. Объяснения и толкования аллегорий и символов сопровождают почти каждое специальное издание фейерверков, торжеств, описание триумфальных ворот. См., например: Полiтiколепная апофеосic... М., 1709; Состояние врат торжественных, которым быть у его ciятелства светлеiшаго князя Александра Данiловiча его мiлоcтi Меншiкова. М., 1709; Iз'явленiе феiрверка 1710 году. Генваря в 1 день. М., 1709; и др.)

^****(Пекарский П. П. Наука и литература в России при Петре Великом. СПб., 1862, т. II, с. 112—113; Описание изданий гражданской печати, с. 528—530.)

^*****(Токмаков И. Материалы для истории русской и иностранной библиографии в связи с книжной торговлей. — Библиограф, 1885, № 6, с. 105.)

Своеобразным дополнением к ней служили «Овiдiевы фигуры в 226 изображенiах», книги К. Алярда, А. Шхонебека, «Ифiка iерополiтiка»^*. С объяснением символов и эмблем можно встретиться в произведениях, прославляющих царя (например, рукописное «Сказание радостнаго и торжественнаго триумфа...» на возвращение Петра в Москву после победы под Полтавой снабжено изображением двуглавого орла, на груди которого портрет Петра I; в одной лапе — меч, в другой — умерщвленный лев, внизу — Геркулес убивает палицей семиголовую гидру; для пояснения изображение сопровождалось стихами: «Яко Геркулесъ седмъглавну побеждаетъ», тако царь наш Петр седмь врагъ си сокрушаетъ»)^**, в переводной литературе. По приказанию Петра I Феофан Прокопович сделал перевод с латинского языка книги Д. Сааведры Факсардо (Saavedra Fajardo, Diego de) «Idea principis christiano-politici» — «Изображение христиано-политическаго властелина, символами объясненное от Дидака Саведры Факсадра, ныне ж с латинскаго на диалект русский преведенное»^***. В 1699 г. переведен Нюрнбергский гербовник, содержащий описание эмблем и гербов различных государств, в том числе русского^****. Аналогичные книги имелись в личной библиотеке Петра^*****.

^*(Овiдiевы фигуры в 226 изображенiах/Пер. с немецкого. [Пб., 1722]. В книге помещены гравюры религиозно-мифологического содержания с нравоучительными преимущественно текстами к ним; Алярд К. Новое галанское карабелное строение глашающее совершенно чинение корабля, со всеми его внешними частми...; тут же всякие карабелные флаги со своими гербами, цветами и с началами.../Пер. с голландского. М., 1709. В книге приводится описание флагов и гербов, изображенных на них, в том числе и московского; Шхонебек A. Icтopia о ординах iлi чинах воинских паче же кавалерскiх/Пер. с французского. М., 1710. В книге изображены одежда и гербы всех рыцарских орденов, дано их описание; Ифiка iерополiтiка или фiлософiа нравоучителная симболами и прiуподобленiи изъясненна, к наставленiю и ползе юным. СПб., 1718. Нравоучения, собранные в книге, сопровождаются эмблемами, в аллегорической форме трактующими содержание.)

^**(Пекарский П. П. Наука и литература в России, т. I, с. 365.)

^***(Пекарский П. П. Наука и литература в России, т. I, с. 214—215.)

^****(ЦГАДА, ф. 136, оп. 1, д. 31.)

^*****(Боброва Е. И. Обзор иностранных печатных книг собрания Петра I. — В кн.: Исторический очерк и обзор фондов рукописного отдела Библиотеки Академии наук. М.; Л.. 1956, вып. 1, XV в., с. 170; Луппов С. П. Книга в России в первой четверти XV в. Л., 1973, с. 170.)

В воздействии на общественное сознание Петр I большое значение придавал наглядной агитации: массовым зрелищам — фейерверкам по случаю различных торжеств. Фейерверки как пропагандистское зрелище особенно привлекли внимание Петра I во время его пребывания за границей в составе «великого посольства». О них он постоянно сообщает своим корреспондентам^*, будучи за границей, ко дню своего тезоименитства устраивает блистательный фейерверк^**, очень скоро по приезде вводит это новшество в России^***. Фейерверки устраивались Петром по случаю различных торжеств, причем при помощи символов и аллегорий создавались очень образные, запоминающиеся картины, прославляющие деятельность царя, успехи русской армии^****.

^*(Письма и бумаги. СПб., 1887, т. I, № 180—198, 221.)

^**(Письма и бумаги. СПб., 1887, т. I, с. 634.)

^***(Письма и бумаги. СПб., 1887, т. I, № 326.)

^****(Т. С. Майкова приводит высказывание Петра I, выражающее его взгляд на фейерверки: «Лутчеб те милионы на ферверк издержаны были... нечто б дивное и памяти достойная вещь была, и народ в тот час великой плезир имел» (Майкова Т. С. Петр I и «Гистория Свейской войны». — В кн.: Россия в период реформ Петра I. M., 1973, с. 117).)

Они должны были служить средством воздействия и на общественное мнение во всей Европе, многочисленные представители которой наводняли русскую столицу. Датчанин Юст Юль, описывая поразивший его новогодний фейерверк 1710 г., где в аллегорической форме изображалась победа России над Швецией, подчеркивал, что «граф Пипер и прочие Шведские генералы были приглашены смотреть на фейерверк, и для этого им отвели (особую) залу, где они стояли и на все смотрели»^*. Царь содержал специальных людей для сочинения эмблем, девизов и фейерверков^**, посылал доверенных людей за границу для обучения приготовлению фейерверков^***, нередко сам являлся их автором^****, причем обращал особое внимание на изготовление фигур и толкование символов фейерверка^*****. Подобную же цель, вероятно, преследовало и печатное издание фейерверков, триумфальных шествий, различного рода «потешных листов»^******.

^*(Записки Юста Юля датского посланника при Петре Великом (1709—1711). М., 1900, с. 134.)

^**(Пекарский П. П. Наука и литература в России, т. I, с. 367—368.)

^***(Письма и бумаги, т. I, с. 715.)

^****(Записки Юста Юля, с. 134.)

^*****(ЦГАДА, Госархив, разр. IX, отд. 1, оп. 2, ч. II, кн. 55, л. 7, 44.)

^******(Быкова Т. Л. О некоторых чертах оформления книг времени Петра I. — В кн.: Книга: Исследования и материалы. М., 1959, с. 226; Памятники русской культуры первой четверти XV в. в собрании Государственного Эрмитажа: Каталог. Л.; М., 1966, с. 74—75.)

Проводником правительственной идеологии являлись также памятные и наградные медали, введенные в России Петром I^*. В аллегорической форме при помощи символов в них нашли отражение успехи русского оружия, победоносная внешняя политика Петра I, события внутренней жизни Русского государства. Многие рисунки снабжены разъяснительными и поучительными надписями. Нередко с аллегорическими сосуществуют реальные изображения событий. Так же как при составлении фейерверков, Петр нередко сам являлся непосредственным участником разработки некоторых медальных тем и композиций, и его особая заинтересованность в выпуске медалей объясняла их большой тираж и способы распространения. Исследователи петровских медалей отмечают, что «русское правительство систематически рассылало медали к иностранным дворам и раздавало их ,,в презент чужестранным министрам" для пропаганды успехов и побед России»^**.

^*(Щукина Е. С. Медальерное искусство в России в XV в. Л., 1962, с. 10; Спасский И. Г. Медали и монеты петровского времени. Л., 1974, с. 28—29.)

^**(Спасский И. Г. Медали и монеты петровского времени, с. 31.)

Наградные медали служили целям агитации и пропаганды. Массовое награждение медалями, на каждой из которых было изображено определенное сражение, участников этих сражений служило прекрасным средством патриотического и воинского воспитания^*.

^*(Щукина Е. С. Указ. соч., с. 12.)

Тем же целям служили и знамена. Роль агитационного средства они решали при помощи изображений, эмблем и девизов, помещенных на них. Петр придавал большое значение эмблемам и надписям на знаменах. Ответственные за их изготовление лица не решались без согласия царя поместить на знамени то или иное изображение или девиз^*. В бумагах Петра I находится много заметок по поводу изготовления флагов и знамен^**; встречаются и зарисовки, сделанные царем^***. Особенного внимания, на наш взгляд, заслуживают два карандашных рисунка флагов, выполненные царем в 1701 г. (рис. 13). На первом рисунке изображен флаг с государственным гербом — двуглавый орел (без щитка на груди), вокруг которого цепь ордена Андрея Первозванного, учрежденного в России в 1699 г. Второй флаг разделен на три продольные полосы по три герба в каждой, в центре — государственный герб, вокруг него в шахматном порядке расположены эмблемы (по две) провинций Астраханской, Сибирской, предположительно архангелогородская эмблема, рисунок четвертой эмблемы неясен. Оригинальна трактовка в двух вариантах, до этого не встречавшихся, сибирской эмблемы. С архангелогородской же эмблемой вообще встречаемся здесь впервые^****.

^*(Письма и бумаги, т. I, с. 807; СПб., 1907, т. V, № 1654.)

^**(ЦГАДА, Госархив, разр. IX, отд. 1, оп. 2, ч. II, кн. 40, л. 488; кн. 41, л. 1, 45.)

^***(Письма и бумаги, т. I, № 281; т. II, № 613.)

^****(Письма и бумаги, т. II, с. 312.)

Рис. 13. Рисунки флагов из записной книжки Петра I

Наряду с идеей прославления побед и успехов в мореплавании^*, идеей единства различных земель под властью русского государя^** в знаменной символике встречаются и эмблемы отдельных областей, затем перешедшие в городские^***, введение которых может быть истолковано как «стремление усилить воздействие на патриотические чувства солдат»^****. Подобное средство патриотического воспитания, так же как и принцип массового награждения солдат, было с успехом применено Петром 1 в армии и находило самый горячий отклик в сердцах солдат^*****.

^*(Знамена Преображенского полка с изображением плывущей лодки, в которой Сатурн — Время учит юношу — Россию управлять веслом. Слева изображен пылающий город — Азов, справа — строящиеся корабли — Воронежская верфь (Висковатов А. В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск. СПб., 1899, ч. 2, с. 53—54; Мамаев К. К. Символика знамен петровского времени. — Труды Государственного Эрмитажа, Л., 1972, вып. XI, с. 28—30).)

^**(Белое знамя Преображенского полка (рис. 14) с изображением двуглавого орла, на груди которого черный круг с 26 земельными эмблемами (Висковатов А. В. Указ. соч., ч. 2, с. 53).)

Рис. 14. Знамя Преображенского полка 1700 г.

^***(Арсенъев Ю. В. Указ. соч., с. 276—279; Белавенец П. И. Краткая записка о старых русских знаменах. СПб., 1911, с. 35—38.)

^****(Мамаев К. К. Указ. соч., с. 34.)

^*****(Спасский И. Г. Медали и монеты петровского времени, с. 32.)

Территориальные эмблемы при Петре I вообще получают широкое распространение, включаясь в общий процесс утилизации символики в идеологической политике правительства. Они украшают официальные документы — жалованные грамоты Петра I, выданные как русским вельможам, так и иностранцам^*.

^*(Жалованные грамоты Б. П. Шереметеву (Памятники русской культуры, с. 25), Ф. В. Шилову, Г. Ф. Долгорукову, гетманам И. С. Мазепе и И. И. Скоропадскому (ЦГАДА, ф. 135, он. 1, разд. IV, д. 49, 52, 53, 56-58), Яну Тессингу (Пекарский П. П. Наука и литература в России, т. I, с. 11).)

Территориальные эмблемы занимают прочное место на петровских печатях. Кроме известных еще в XVII в. сибирских печатей, изображения на которых официально стабилизируются^*, в царствование Петра создается ряд новых официальных печатей с территориальными эмблемами. Прежде всего это государственная печать, рисунок которой помещен в дневнике И. Г. Корба^**. Рисунок Корба изображал коронованного двуглавого орла, на груди и крыльях которого располагалось 7 территориальных эмблем. По окружности около орла в овальных щитах были изображены еще 26 эмблем такого же характера (рис. 15). Эмблемы в общих чертах напоминают рисунки Титулярника, но все-таки не повторяют их. Например, в Большой государственной книге согласно титулу Алексея Михайловича имеется изображение погони, вокруг которой надпись: «великий князь литовский». Подобного изображения не встречаем у Корба. Еще пример: в Титулярнике нет изображения всадника, поражающего дракона (напомню, что «московский» в Титулярнике написано около эмблемы двуглавого орла), на рисунке же Корба — всадник в короне, имеющий явные черты сходства с Петром, расположен на груди у орла с подписью «Moscau». На помещенном в дневнике Корба рисунке впервые встречается изображение эмблем на крыльях российского орла. А. В. Арциховский предполагает, что выбор этих изображений был осуществлен самим Петром^***.

^*(Наказ таможенному голове города Верхотурья 1692 г. о сборе таможенных пошлин и питейных доходов, к которому приложена «Роспись сибирским печатям, какова в котором городе и в остроге и что на которой печати вырезано» (ПСЗ-1, т. , № 1443).)

^**(Корб И. Г. Дневник путешествия в Московию, 1698 и 1699 гг. СПб., 1906, с. 1.)

^***(Арциховский А. В. Древнерусские областные гербы. — Учен. зап. МГУ, 1946, вып. 93, История, кн. 1, с. 45.)

Рис. 15. Рисунок русской государственной печати из дневника И. Г. Корба. Конец XVII в.

Известна целая группа печатей с изображением территориальных эмблем на крыльях орла, а также вокруг него. Эти печати, матрицы которых хранятся в коллекции Государственного исторического музея^*, вырезаны по приказу Петра I русскими и иностранными мастерами.

^*(Государственный исторический музей, Отдел нумизматики, № КП: 913.044; 913.046; 913.048; 913.049; 913.050. (Далее: ГИМ).)

В 1710 г. была сделана печать Сибирской губернии (рис. 16). На печати также изображены территориальные эмблемы — сибирская, вятская, пермская^*.

^*(Сборник снимков древних печатей, приложенных к грамотам и другим юридическим актам, хранящимся в Московском архиве Министерства юстиции/Сост. П. Ивановым. М., 1858, табл. XX, № 7. (Далее: Сборник снимков).)

Рис. 16. Печать Сибирской губернии. 1710 г.

В царствование Петра I становится особенно заметен процесс превращения земельных и областных эмблем в городские. Начало этого процесса можно, пожалуй, наблюдать еще в 80-е годы XVII в. Так, в 1687 г. в Смоленск послано знамя с изображением государственного герба, а под ним: «печать смоленская: в клейме пушка, на ней птица Гамаюн»^*. Среди знамен, хранящихся в Московской Оружейной палате, имеется прапор конца XVII в. с владимирской эмблемой — коронованный лев держит в передних лапах крест; при проверке Казны в 1687 г. состояли налицо 6 прапоров, среди которых один имел эмблему Астраханского царства, а три — псковскую, тверскую, пермскую^**. Эмблемы отождествляли прапоры с определенными воинскими соединениями, носившими название городов.

^*(Яковлев Л. Русские старинные знамена. М., 1865, с. 79; Николаев Н. Г. Исторический очерк о регалиях и знаках отличия русской армии. СПб., 1899, с. 122.)

^**(Арсеньев Ю. В. Указ. соч., с. 277; Яковлев Л. Указ. соч., с. 103—104; Николаев Н. Г. Указ. соч., с. 127. Последний сообщает, что эти прапоры были изготовлены в 1679 г.)

В 1692 г. впервые документально зафиксировано, что эмблемы областей являются одновременно и городскими эмблемами. Царский указ предписывал в Ярославской приказной избе «быть печати изображением герб Ярославской»^*. Из возникшего затем по этому поводу дела «О устроении городу Ярославлю печати по гербу с надписью»^** явствует, что за основу бралась эмблема Ярославского княжества, помещенная в Титулярнике. Однако по царскому указу на печати, кроме царского титула, должна была быть надпись: «печать града Ярославля». Таким образом, эмблема княжества совмещалась с городской, она официально называлась гербом, который должен был изображаться на городской печати. Является ли этот указ своеобразным симптомом, свидетельствующим о предоставлении городу каких-то привилегий? Ведь приведенный указ о ярославской печати — один из серии указов, фиксирующих внимание государя к этому городу: в том же году Ярославль из Костромской четверти передавался в ведомство Разряда^***; в ведомство ярославского воеводы передавались города ростов и Переяславль-Залесский^****, приказную избу Ярославля переименовали в палату^*****. Вероятно, подобный вывод покажется слишком гипотетическим.

^*(ПСЗ-1, т. , № 1444.)

^**(ЦГАДА, ф. 136, оп. 1, д. 21.)

^***(ПСЗ-1, т. , № 1441.)

^****(ПСЗ-1, т. , № 1442.)

^*****(ПСЗ-1, т. , № 1445.)

Законодательные акты позволяют в иной плоскости рассмотреть этот указ, а именно в связи с мероприятиями, проводившимися Петром I по реформированию работы государственного и местного аппарата, его делопроизводства. Петр I неоднократно официально акцентировал внимание на упорядочении оформления документов, в частности на вопросах, связанных с созданием и использованием печатей. В качестве примера, кроме вышеназванного указа, можно привести уже упоминавшуюся роспись сибирских печатей, приложенную к Наказу таможенному голове города Верхотурья^*, указ от 9 декабря 1696 г. об изготовлении казенной печати Сибирского царства^**, указы 1699 г. о создании печатей для бурмистерской палаты и ратуши^***, причем в указах оговаривалось и изображение, помещавшееся на печатях: «печать, на которой знак: весы» (печать бурмистров), «знак: весы из облака в держащей руке, да зрительное око, а кругом подписать: правда на нюже око державствующаго зрит» (на печати ратуши); «О печати» — гл. X Генерального регламента^****, указ «О бытии в Военной коллегии печати по Генеральному регламенту»^*****; указ «О сделании новой Государственной печати»^******; наконец, указ о печатях для местных судебных учреждений^*******, на которых должны были изображаться гербы городов.

^*(ПСЗ-1, т. , № 1443.)

^**(ПСЗ-1, т. , № 1559.)

^***(ПСЗ-1, т. , № 1696, 1719.)

^****(ПСЗ-1, т. VI, № 3534.)

^*****(ПСЗ-1, т. VI, № 3789.)

^******(ПСЗ-1, т. VI, № 3864.)

^*******(ПСЗ-1, т. VII, № 4552.)

В общем процессе реформирования работы центральных и местных учреждений, упорядочения их делопроизводства создание постоянных городских эмблем и помещение их на городских печатях кажутся вполне оправданными и целесообразными. Думается, что в этом аспекте следует рассматривать и указ 1692 г. о ярославской печати, в котором намечена тенденция совместить понятия «городская печать» и «городской герб» и который является провозвестником мероприятий 20-х годов XV в., когда согласно царскому указу на печатях местных судебных учреждений должен был помещаться городской герб.

Городская символика получила свое развитие также в процессе создания стройной системы формирования и размещения полков петровской армии. Как известно, в 1708 г. Россия была разделена на 8 губерний с приписанными к ним городами^*. Каждая из губерний содержала полки. Внутри губерний полки были размещены по городам и почти все получили названия городов, некоторые — губерний^**. Вместе с названиями полки получили и эмблемы городов и областей, помещаемые на знаменах. С 1712 г. начали изготовляться эти новые знамена организованным порядком в Оружейной палате и отсюда рассылаться в полки^***. В качестве городских эмблем использовалась часть уже известных областных эмблем, но, кроме того, было создано значительное число новых городских эмблем. Наряду с 16 эмблемами, изображенными в Титулярнике и дневнике Корба, такими, как киевская, владимирская, астраханская, новгородская, псковская, вятская, пермская, нижегородская, рязанская, казанская, сибирская, тверская, ростовская, ярославская, черниговская, смоленская, на знаменах встречаем эмблемы следующих полков: Новотроицкого, Троицкого, Архангелогородских, Ингерманландских, Вологодских, Белогородского, Воронежского, Симбирского, Каргопольского, Тобольских, Шлиссельбургского, Невских, Нарвских, Лефортовского, Саксонского, Санкт-Петербургского, Галицкого, Азовских, Луцких, Бутырского, Ямбургского, Копорского, Выборгского, Олонецкого, Лейбрегимента^****. Для городов, указанных в этом списке (а также для полков, не носящих имени города), эмблемы были составлены впервые.

^*(ПСЗ-1, т. IV, № 2218.)

^**(ПСЗ-1, т. IV, № 2319, 2474, 2475.)

^***(ПСЗ-1, т. IV, № 2502.)

^****(Висковатов А. В. Указ. соч., ч. 2, с. 58—62.)

Характерно, что изображения, имеющиеся на печатях данных городов, не принимались во внимание при составлении эмблем. Так, например, на «печати государевой го [рода си]мьбирьскаго» 1695 г.^* изображен лев с мечом в левой передней лапе, над ним — корона (рис. 17). Между тем на знаменах Симбирского пехотного полка в качестве эмблемы помещена колонна под короной. Эту эмблему впоследствии использовал Санти при создании герба Симбирска, а печать с изображением льва функционировала в Симбирске еще в XV в. независимо от созданного герба. Подобным образом на знаменах Тобольских полков изображалась пирамида со знаменами и барабаном, в то время как на печати города Тобольска по росписи 1692 г. изображены «два соболя, меж ими стрела»^**. Знаменная эмблема становится впоследствии гербом Тобольска.

^*(Сборник снимков, табл. XIX, № 311.)

^**(ПСЗ-1, т. , № 1443.)

Рис. 17. Печать Симбирска под выписью с переписных и отказных книг 1695 г.

Существование различных городских эмблем, относящихся к одному и тому же городу, не может быть объяснено ничем иным, как отсутствием у города постоянного символа — герба. Создание таких постоянных символов находилось в стадии становления. Инициатива их создания исходила от государства, которое постепенно вводило этот процесс в официальные рамки.

По своему художественному исполнению изображения на знаменах не достигли строгой геральдической формы. Многие из них напоминают рисунки, в аллегорической форме изображающие известные события. В качестве эмблемы на знаменах Владимирских полков, например, помещается не просто стоящий лев с крестом, но под ногами у него шкура убитого «свейского» льва. Многие эмблемы нарисованы столь произвольно, что лишь в общих чертах напоминают изображения Титулярника (например, тверская эмблема вместо престола с короной изображена в виде пирамиды под золотой короной). Эмблемы изображены без гербовых щитов — основной детали каждого герба, не соблюдено и такое геральдическое правило, как неналожение металла на металл и цвета на цвет.

Подобная же произвольность наблюдается в изображении земельных эмблем, украшающих жалованные грамоты. Например, новгородская эмблема в жалованной грамоте Шилову изображается только в виде престола, на котором лежит скипетр, медведи и рыбы отсутствуют; смоленская эмблема — стреляющая пушка (летит ядро, идет дым), птица отсутствует; в жалованной грамоте Мазепе медведи поддерживают трон на новгородской эмблеме, казанский дракон повернут в необычную для его постоянного изображения сторону, белозерские рыбы изображаются с головами птиц; на грамоте Долгорукову псковский барс и пермский медведь обращены вправо, на грамоте Скоропадскому — влево. Подобные примеры негеральдического изображения эмблем можно продолжить.

Итак, художественное воплощение городских эмблем, их негеральдичность с точки зрения определенных канонов геральдического искусства, выработанных в Европе, применение которых превращало рисунок в герб, показывают, что бытование городских гербов еще не вступило в стадию своего развития, хотя в определенной степени этот вопрос привлекал внимание царя, а также его сподвижников.

Одним из них был Яков Вилимович Брюс. Как показывает состав его библиотеки, книги по генеалогии и геральдике занимают в ней значительное место^*. Известно, что Петр I обратился к Брюсу с просьбой «переправить герб» Ф. М. Апраксину и Брюс выполнил указание царя^**. Именно Брюс рекомендовал впоследствии Ф. Санти на должность составителя гербов^***.

^*(Луппов С. П. Указ. coч., с. 202.)

^**(Пекарский П. П. Наука и литература в России, т. I, с. 294.)

^***(Сборник Русского исторического общества. СПб., 1873, т. 11, с. 463—464. (Далее: Сб. РИО).)

Подводя итог изложенному материалу, можно констатировать следующее. Как составной элемент просвещения русского общества, предпринятого Петром I на основе западноевропейского опыта, следует рассматривать широкое распространение в России в первой четверти XV в. эмблем, аллегорий, для выражения которых использовались образы классической мифологии. Наряду с ними получили развитие и символы предшествующей эпохи, преимущественно светского характера. В развитии символов и эмблем в петровскую эпоху, помимо стимулирующих это развитие вкусов тогдашнего русского общества, ощущается их открыто пропагандистская направленность, осуществляемая под непосредственным руководством царя. Символы и эмблемы используются правительством Петра I в качестве одного из самых активных средств для пропаганды государственных идей — незыблемости и силы царской власти, прославления его личности, идеи международной значимости России, ее военного могущества, а также идеи патриотического служения Отечеству. Последнее явилось причиной особого интереса к территориальным эмблемам, которые и предшественники Петра использовали в пропагандистских целях. Территориальные эмблемы при Петре I получают свое дальнейшее развитие. Наблюдается переход от областных эмблем к городским, который обусловлен проводимыми Петром I мероприятиями, реформирующими отдельные стороны общественной жизни России. Однако с уверенностью можно говорить не о городских гербах, а лишь о тенденции к превращению этих городских эмблем в постоянные городские символы, которая развивалась при непосредственном участии государственной власти. Художественное воплощение эмблем не соответствовало геральдическим правилам, положенным в основу составления герба в западноевропейских странах. Это и неудивительно. Петр I в инструкции герольдмейстеру подчеркивал, что в России составление гербов — «дело нового основания»^*. Официально утвержденный на должность составителя гербов, Ф. Санти также отмечал, что его работа «не токмо трудна и мало заобычайиа и в других государствах, в здешнем же государстве и весьма до сего часу, как известно, и не во употреблении была»^**.

^*(ПСЗ-1, т. VI, № 3896.)

^**(ЦГАДА, ф. 286, оп. 1, кн. 42, л. 951.)