Глава девятая

§ 50. Печати должностных лиц и приказов. В разных случаях государственной деятельности должностные лица обязаны были утверждать грамоты и всякие иныя отписки своею печатью, и знамени этому придавали значение, ему верили. Вследствие того подобные печати должны были носить неопровержимые признаки принадлежности их известному лицу, и сообразно общим началам нашей древней сфрагистики печати должностных лиц были или с изображением и надписью или только с одной надписью. Изображение иногда соответствовало занятию лица и его обязанностям, нередко представляло образ того святого, по имени которого назывался чиновник, или же в самой надписи заключалось наименование должности и того, кто облечен властью. Характер печатей этого рода по большей части официальный, строгий и отвлеченный от частной жизни человека. Вследствие того они отличаются тем однообразием, которое редко в других видах печатей.

В Москве большое развитие выпало на долю великокняжеских печатей - явление, совершенно понятное при том значении, которое постоянно и неизменно имел государь Московский; совершенно иное встречаем в Новгороде, где от имени его договаривались и давали льготы посадники, тысяцкие и т.п. лица. Так как печати эти были всегда свинцовые, то их сохранилось довольно много, и из сравнения их оказывается, что договоры града св. Софии с Москвою, Тверью и другими городами утверждали своими печатями — тысяцкие, посадники, а дарование каких-нибудь прав и преимуществ по торговле, управлению, владению землею и т.п., кроме означенных лиц и владыки, предоставлялось от имени всего Новгорода и утверждалось почти всегда печатями представителей от пяти концов новгородских. Какое значение придавали в Новгороде печатям должностных лиц, заменявшим подпись, видно из того, что о приложении их подробно означалось в самом акте. Для примера указываем на грамоту, данную Новгородом Соловецкому монастырю в XV в. Она оканчивается следующими удостоверениями: "К сей грамоте приложил господин преосвешенный архиепископ Великаго Новаграда и Пскова владыка Иона свою печать; Степенный Иван Лукиничь и тысячский степенный Трифон Юрьевич приложили свои печати. Повелением всего господина Государя Великого Новагорода изо всех пяти концев приложиша по печати" (Амвросий. Указ. соч. Т. 2. С. 390-391; ААЭ. Т. 1, № 104). И действительно, печати эти привешены, на некоторых грамотах сохранились и будут приведены ниже. Следуя же хронологическому порядку, мы должны начать с заключенного Новгородом с великим князем Тверским Михаилом Ярославичем в 1317 г. договора: на нем сохранились печати новгородские, отличающиеся следующими надписями и изображениями: 1) на одной стороне надпись — Новгорочкая печать, на обороте — и посаднича; 2) Печать Матьфея Фалелеевича, тысячкого Новгорочкого; 3) Печать Сильвестрова с изображением, вероятно, св. Сильвестра; 4) Филипа тысячького печать с изображением святого, подле которого надпись — Филипп; 5) Яковля печать, посадника Новгорочкого, также с изображением святого на коне и со знаменем в руках (может быть, св. Георгия) (Карамзин. Т. 5. Примеч. 36); 6) печать Ондреянова посадника Новгород., на обороте также изображен святой в венце, облачении и с Евангелием; 7) Юрьева печать Ивановича - посадника Новгорочкого; 8) печать Оянениева (т. е. Ананьева) тысячкого Новгорочкого; 9) печать Иевана Иеремнича, на обороте изображение воина со щитом и копьем; 10) Семенова печать Онъдреевича и 11) Степанова печать — на обороте святой со щитом (СГГД. Т. 1. С. 17).

Известно, что в управлении Новгородом принимали участие как посадники и тысяцкие степенные, так сказать правительственные, т.е. управлявшие его делами, так и старые, бывшие прежде посадниками и тысяцкими и вновь неизбранные, оттого число печатей этих лиц так велико. Первые две печати с левого края принадлежат степенным посаднику Михаилу и тысяцкому Матвею Фалелеевичу. От этих двух лиц, равно как "от бояр, и от житых людей и от чорных людей и от всего Новгорода", как означено в самой грамоте, "послаша Новгород Юрья и Якима к князю к Михаиле на Тверь и велел мир имати на сем". Выборным из означенных в трактате сословий могли принадлежать оставленные из описанных тотчас печатей: последнее их место служит тому подтверждением.

Большое число печатей доказывает важность акта, ими утвержденного, поэтому тогда как на означенном договоре с Тверью о мирном постановлении, об уступке земель и т. д. привешено одиннадцать печатей, свидетельствующих о твердости и ненарушимости этого документа; другой трактат Новгорода же с в. князем Тверским Михаилом Александровичем от 1375 г. об обоюдном отпуске пленных утвержден двумя только печатями — архиепископскою и посадничьего с надписью на одной стороне: Юрьева печать Ивановича, а на другой посадника Новгорочкаго (СГГД. Т. 1.С. 22). Чаще, однако, прилагалась к новгородским грамотам, кроме печати посадника, еще печать тысяцкого. В Румянцовском Музеуме хранятся две пергаментных грамоты с привешенными к ним свинцовыми печатями. Одна из них относится к концу XIII или началу XIV в. Эта неопределенность времени написания новгородских грамот происходит оттого, что в них без означения года составления акта упоминается только о лицах, при которых он утвержден. Зная, в каком году был посвящен тот или другой владыка, когда избран и сменен посадник, можно приблизительно, по крайней мере, сделать вывод о веке, к которому документ относится. В настоящем случае грамота дана от великого князя Андрея, от посадника Семена и от тысяцкого Машка (т.е. Матвея) (Карамзин, Т. 4. Примеч. 221). Из новгородских же летописей оказывается, что великий князь Андрей Александрович прибыл в Новгород в 1293 г. при посаднике Семене Климовиче, который был сменен в 1303 г., а в следующем году умер великий князь Андрей Александрович (Первая Новгородская летопись//ПСРЛ. Т. 3. С. 65, 68; Карамзин. 5-е изд. Т. 4. С. 102); следовательно, грамота, о которой говорим, может относиться к пространству времени от 1293 по 1303 год и заключает в себе разрешение о проезде купцов любских и рижских чрез новгородские владения. Из трех привешенных к этому акту печатей одна тысяцкого, что и означено на ней, а на обороте образ святого в венце и с правой стороны буквы M.T.?., по которым можно заключить, что это образ св. Матфея. Посадничья печать именная: на ней надписи с одной стороны - Сменова печать, а с другой — Климовича. Между ними третья печать, вероятно, принадлежавшая великому князю, судя по изображениям на ней: с одной стороны всадник на коне, а с другой — образ святого. Мы их перепечатываем у себя (табл. XIII, рис. 9, 10, 11), чтобы показать стиль, каким отличались отечественные художники от тех мастеров иностранных, в особенности греческих, которым обязана своим существованием большая часть печатей московских великих князей (Вестн. Европы. 1811. Ч. 10. С. 201. Эмблема средней печати так неясна, что при объяснении печатей этих в "Вестнике Европы" не знали, всадник ли это или плывущий корабль, причем автор прибавляет предположение, не был ли корабль гербом Новгорода? (Там же. С. 198)).

Другая из поименованных грамот дана от архиепископа Новгородского Алексея, от посадника Юрья и тысяцкого Матфея о торговле с Любеком и с Готским берегом, и хотя на ней также не означено года, но, судя по тому, что Алексей был посвящен в архиепископы в 1360 и оставил епархию в 1387 г. (Амвросий. Указ. соч. Т. 1. С. 74), должно заключить, что она относится к этому пространству времени (Вестн. Европы. 1811. Ч. 10. С. 284-285). На свинцовых печатях, к грамоте этой привешенных, надписи на первой: печать Матьфея Фалелеевича, с другой стороны: тысячкого Новгорочкого; а на второй печати — посадника Новгорочкого, с другой — Юрьева печать Иван (ов)ича (Замечания по поводу означенных грамот напечатаны покойным Калайдовичем (Вестн. Европы. Ч. 11. С. 204 и след.)).

Для образца печатей, приложенных от разных концов новгородских, мы опишем грамоту, данную по благословению архиепископа Евфимия посадниками Дмитрием Васильевичем, всеми старыми посадниками и тысяцким Михаилом Андреевичем, равно как всеми старыми тысяцкими, боярами, житьими людьми, купцами и всем Господином Великим Новым-городом на вече, на Ярославовом дворе Сергееву монастырю в Маковце в утверждение за ним разных преимуществ по уплате повинностей и по торговле. По времени, когда на архиепископском престоле Новгородском были Евфимий (от 1423 по 1458 г.), акт этот должно отнести к XV столетию. Вместо подписей приложены следующие свинцовые двусторонние печати: 1) с левого края архиепископская, описанная выше (§ 49); 2) Печать Дмитрия Васильевича, с одной стороны летящая влево птица и вокруг означенная надпись, а на обороте — посадника Новгорочкого, в средине же видим изображение, заимствованное, вероятно, с Запада: государь в короне левою рукою держит пред собою щит, а правою он поднял меч, вынутый из ножен, висящих у пояса; с правой стороны этой фигуры круг, заключающий в себе крест (табл. XIII, рис. 2); 3) печать тысяцкого: с одной стороны идущая влево птица с головою, обращенною назад, вокруг надпись: печать тыс (яцкого Новго)роцкого; на обороте образ св. Михаила Архангела и вокруг его надпись: Михаила Оньдреевича (табл. XIII, рис. 3); 4) печать Людина конца, а на обороте человек, держащий в правой руке копье, в левой щит, упирающийся в землю (табл. XIII, рис. 4); 5) печать святого Никола, а на обороте: образ св. Николая, по бокам его надпись: Нико. (табл. XIII, рис. 5). Какого конца эта печать — не означено;

6) Загородскаго конца: с одной стороны надпись: Святого Николы в Загородьском конце, а с другой — образ св. Николая, вправо от него Агиос, а влево - Никол. (табл. XIII, рис. 6);

7) Антоновского конца: в средине шестиконечный крест, вокруг надпись: печать Онтоновская, на обороте - лик Пресвятой Девы, знаменующий, быть может, что в этом конце был монастырь во имя Успения Божией Матери (Красов И. И. О местоположении древнего Новгорода. Новгород, 1851. С. 135. В дальнейшем ссылки на это издание будут обозначаться только фамилией автора) (табл. XIII, рис. 7); и 8) Словенского конца: с одной стороны крест, вокруг надпись: печать Словенского конча, на обороте святой в венце, а по сторонам надпись: Павел исповедник (табл. XIII, рис. 8).

Кроме того, что печати эти важны для археолога, они не меньшего заслуживают внимания и со стороны исследователя древностей новгородских. Спор о его концах, о числе и местоположении их не кончен, а здесь должно предположить, что акт утвержден печатями от всех концов новгородских (Муравьев Н. Н. Исторические исследования о древностях Новгорода. Спб., 1828. С. 25; Красов И. И. Указ. соч. С. 21 и след).

Печати низших должностных лиц были по большей части именные, с означением, какое место занимал их владелец и как он назывался. Повторяем, что такая подробность была необходима при той важности, которая придавалась печати: она сообщала акту крепость и силу. Оттого в крепостной книге, при записке в ней разных сделок, при отметке, кем, кому и о чем выдавался акт, прибавлялось, напр., "а печать у кабалы, писано в ней губнова старосты Михеево имя Мленецкаго".

В других областях русских печати должностных лиц также или состояли из одних надписей, напр. Стольника князя Александра Михайловича Шаховского (Филимонов Г. Д. Указ. соч. Табл. XXXIX, рис. 9), или с каким-нибудь изображением и круговою надписью, напр. на одном перстне представлен петух, а вокруг надпись: П. добра человека (Сборник князя Оболенского. М., 1840. № 11. С. 41-51). Не можем, однако, не заявить при этом мысли, что изображения на печатях должностных лиц могли иметь соотношение с их обязанностями и занятиями: так, напр., в роде Головиных сохранилась древняя печать, на которой вырезано избиение младенцев (Казанский П.С. Село Новоспасское, Деденево тож, и родословная Головиных, владельцев оного. М., 1847. С. 54), а между тем на печати Головина-Ховрина, бывшего казначеем при великом князе Василии Ивановиче, на средине ее представлены две лошади, стоящие в стойле, и вокруг надпись: Великого государя казначея Петра Ивановича (табл. XI, рис. 9). Не хотели ли выразить этим символом обязанность казначея управлять хозяйственной частью государева двора?

§ 51. Впрочем, если подобное начало соответствия между обязанностью должностного лица и изображением на его печати нельзя считать за непреложное, то нет сомнения, что оно находит себе применение в большей части печатей приказов; так, Земский приказ, существовавший в Москве и других главных городах, заведовал полициею, порядком в домах, и одна из главных обязанностей этого присутственного места состояла в бережении от огней. На печати его видим передний фасад дома, а вокруг надпись: печать Великого Государя Земского приказу (табл. XIV, рис. 1). Печать Московской большой таможни имеет приличную ей эмблему — весы (табл. XIV, рис. 10), как позднейшая (1707 г.) таможенная печать-корабль, а по сторонам буквы т.п. (таможенная печать) (табл. XIV, рис. 8). У Питейного приказа на печати была представлена бутылка.

Нам известны два исключения из означенного правила; а именно на печати приказа Большого дворца вырезан "инърог зверь" (табл. XIV, рис. 4), по выражению Котошихина (Котошихин Г.К. Указ. соч. С. 70), т.е. единорог. По сторонам этой эмблемы надпись: печать Большого дворца. Далее у Московского печатного двора на печати было изображение льва и единорога: оба стоят на задних лапах друг к другу лицом и под короною (табл. XIV, рис. 9). Эмблема эта взята с рисунка, бывшего над входом в старый печатный двор, рисунка, который виден теперь еще над воротами Синодальной типографии (Тромонин К.Я. Указ. соч. С. 36). Дела приказов и присутственных мест областных печатались печатями местными или личными, принадлежавшими воеводам, боярам, в приказах сидевшим (Дополнения к АИ. Т. 2. С. 23; АИ. Т. 4, № 200; т. 5, № 259; Дворцовые разряды... Спб., 1850. Т. 1. С. 813-814).